Усадив Люси на принесённый официантом стул, вкладываю ей в руки стакан воды. Она жадно пьёт, внимательно всматриваясь в гостей. Касаюсь её подбородка, привлекая внимание. На губах осталась капелька воды. Стираю её пальцем, тормознув в себе желание толкнуть его ей в рот. Не время, не место для вновь разыгравшихся сексуальных фантазий.
– Тебе лучше? – нахожу слова для того, чтобы начать разговор.
– Да, спасибо. Наверное, это от голода. Голова закружилась. Хорошо, что рядом оказался мужчина, который меня поймал. Было бы некрасиво рухнуть у всех на глазах.
– Всё может быть… – задумчиво рассматриваю бледную девочку.
Она красиво ушла от темы страха и сохранила лицо перед присутствующими. В том числе и моё. Восхитительная. Пожалуй, единственно верное определение в данной ситуации.
Подхожу к столу, на небольшую тарелку накладываю разнообразные закуски с морепродуктами. Машинально отметил, что она выбирала именно их.
– Держи, – протягиваю тарелку снежной девочке.
– Я сегодня заслужила ужин? – тихо интересуется она. – Или это аванс? – мерцающих губ касается лёгкая улыбка, а в её глазах читаются грусть и голод.
– Определённо заслужила, – вкладываю ей в руки тарелку и раздраженно ухожу, пока не сорвался и не уволок её отсюда, чтобы наказать за острый язычок и колкие фразочки, так точно попадающие в цель.
У меня ещё есть дела, а к ней теперь никто не посмеет подойти без моего одобрения.
Вернувшись к Ольховскому, решаю ещё пару вопросов. Перекидываюсь несколькими словами с помощником губернатора и тем самым сыном прокурора. Без таких связей построить империю практически невозможно. Когда я начинал, у меня был лишь фундамент, доставшийся в наследство. Отец оставил мне опыт, имя и кучу долгов не самым законопослушным людям. Тогда-то я и понял, сколько решают связи. И далеко не всё решается только переговорами. В большом бизнесе много тех, кто понимает лишь язык денег и свистящего рядом с их виском свинца. Об этом мы говорим с одним старым, давно ушедшим в отставку, но не потерявшим влияние ФСБшником, другом моего отца, Рокотовым Геннадием Сергеевичем.
Показываю ему на Люси.
– Девочка с особенностями, – хмыкает Рокотов.
– В смысле?
– Цвет волос, Руслан. Он ведь натуральный? Не похоже на краску, – щурится, чтобы разглядеть получше. – Кожа светлая. Глазки опять же, если присмотреться. У тебя вот тоже голубые, но оттенок совсем другой. А реснички у неё тёмные. Интересно. И красиво. Она тебе нравится, да?
– Мы сейчас не о моей личной жизни говорим.
– А я бы поговорил и о ней. Почему нет?
– Потому что она личная, – ухмыляюсь.
– Ладно, – машет на меня рукой, как добродушный старик.
Этим образом легко обмануться. Его просто опасно недооценивать.
– Попробуй покопаться в наследственности, Руслан, – подсказывает Рокотов. – Возможно, есть какая-то незначительная мутация, которая и делает её особенной. Вряд ли таких случаев много. Что-то, да отследишь.
– Не поможете?
– Нет, – коварно улыбается Геннадий Сергеевич. – Это твоя загадка, твоя личная жизнь. Решай. Я вмешаюсь, если начнут стрелять. Как дети? Давно у вас не был.
– Растут и становятся неуправляемыми.
– Есть в кого. Заеду к вам на днях. Хорошего вечера.
Отсалютовав мне бокалом, уходит общаться с другими гостями. Я всё решил, и мы можем ехать домой.
Люси ждёт меня, медленно попивая шампанское вдали от основной массы присутствующих. Её тарелка с оставшимися на ней закусками стоит на краю стола. Пока иду, пытаюсь рассмотреть девочку с точки зрения Рокотова.
Приблизившись, касаюсь волос снежной девочки. Пропускаю прядь сквозь пальцы. Она удивлённо на меня смотрит. Взгляд пьяный, щёки порозовели. Мой внутренний зверь довольно урчит, снова чувствуя её особенный запах. Здесь ни одна женщина не пахнет так, как моя Люси. Я вдруг понимаю, что хочу посмотреть, как она кончает. Чтобы аромат свежего лета смешался с запахом её оргазма. Это должно быть очень вкусно…
– Тебе хватит, – забираю у неё бокал, беру за руку и веду к выходу из ресторана.
Нам тут же подают верхнюю одежду. Накинув пальто ей на плечи, придерживаю за талию. Люси штормит. Она всё время кусает губы и чему-то улыбается.
– Тебе весело, потому что напилась? – пытаюсь понять её настроение.
– Анестезия, – выговаривает она, слегка запинаясь. – Ты же сейчас захочешь секса, а я ничего не буду чувствовать. Надеюсь…
Её слова, как пощёчина, прямиком по моему мужскому самолюбию. Волосы на затылке встают дыбом. Пальцы сильнее впиваются в её талию через пальто.
К нам выскакивает водитель. Открывает дверь. Грубо заталкиваю Люси в тёплый салон.
– Будешь! – зло обещаю ей, прижав к себе и выдохнув в ухо. – И стонать подо мной тоже будешь! На городскую квартиру, – отдаю распоряжение водителю, поднимаю перегородку и впиваюсь губами в шею девчонки.
– Ай-яй, – хнычет она, пытаясь увернуться.
А я доказываю, что её анестезия ни хера не работает. Сжимаю зубы на мочке уха, провожу языком по кромке. Ладонью пробираюсь под платье. Она резко сводит бёдра, не пуская меня дальше. Жар её кожи будоражит кровь.
Чёрт! Когда я последний раз так хотел женщину? Предохранители перегорели! Положив ладонь ей на горло, поднимаю и поворачиваю голову Люси так, чтобы дотянуться до приоткрытых губ. Этот рот манит меня. Он такой горячий и смелый. Им хочется обладать постоянно. Всем её телом хочется обладать дико и бесконтрольно.
Что там Рокотов говорил про мутацию? Может эта девочка создана специально для меня? Может её тело вырабатывает особенные гормоны, от которых съезжает моя крыша?
Я не могу думать, вдыхая её запах и чувствуя её в своих руках. Такую хрупкую, нежную и беззащитную.
Трахая этот сладкий рот языком, сдавливаю пальцы на горле сильнее. Машинально. Она начинает задыхаться. Это помогает мне прийти в себя. Отпускаю. От расслабленности малышки не остаётся и следа. Нет больше анестезии. Адреналин выжег из её крови тот мизер алкоголя, что успел впитаться. Она трезвая и снова напуганная. Только в этот раз причиной её страха являюсь я.